Ребенок и политика: запрещать или отпускать?

События последних двух недель мало кого из взрослых оставили равнодушными. А дети? Они, если не все поняли, то точно что-то почувствовали. Некоторые подростки даже сами старались занять активную позицию и принять участие в важных для страны событиях. Как родителям вести себя в ситуации, когда наши дети взрослеют раньше, чем нам хотелось бы?
Поделиться

Татьяна Лазарева, общественный деятель

Вы согласны, что в жизни ребенка нет места политике? 

Я совершенно не согласна с формулировкой, что если ребенок не взрослый, то политика его не касается. И то, что человек в любом возрасте хочет участвовать в жизни своей страны, — это не политика, это норма. Когда мы заявляем свою позицию, подписывая петиции или выходя на улицу, мы не «лезем в политику», потому что мы уже внутри ее, нас касается все, что происходит. И вся ответственность, которую ты берешь на себя в этой жизни, это политика и есть, и чем больше ты растешь, тем больше ответственности и вовлеченности. Поэтому в пять лет вовлеченности меньше, в пятнадцать может быть гораздо больше.

Что делать, если подросток заявляет, что у него есть политическая позиция, и рвется на митинг?

Думаю, «отговаривать» и «запрещать» — это не те слова, которые можно использовать в данном контексте. Но вот разговаривать, спрашивать, отвечать на вопросы, просить ребенка сформулировать для себя вопрос: зачем мне это? Чего я хочу достичь? Какова моя конечная цель? Что я хочу от этого получить? Возможно, даже такой вот внутренний вопрос к себе повернет ребенка в другую сторону.

А если не поможет?

Ясно, что даже в 13–14 лет ребенок все равно решает все сам. Но вот дать ему такую пищу для ума… Задать вопрос, зачем именно ему идти.

Хорошо бы, чтобы подросток понял, какую ответственность возлагает на себя и, между прочим, на своих родителей.

Вот эти попытки общую какую-то ответственность за всю страну сузить до ответственности, которую конкретно ты можешь нести, до дел, которые ты конкретно можешь сделать, — они делают ребенка более взрослым.

Дима Зицер, педагог

Вы согласны, что в жизни детей нет места политике?

Мне не очень нравится эта формулировка: мы как будто дискриминируем людей по возрастному признаку. Скажем так: у разных людей в разном возрасте бывают разные пристрастия. Есть дети, которых интересует политика, и есть взрослые, которых она совершенно не интересует.

Ребенок имеет все шансы не заметить, что сейчас происходит вокруг, так же, как он может не заметить, что по ночам его родители смотрят страшилки. А может и заметить — такая вероятность всегда остается. Дальше! Он может заметить, что что-то происходит вокруг и это, кажется, касается политики, но он может совершенно этим не заинтересоваться. А может и заинтересоваться опять-таки и даже независимо от того, какую позицию имеют или не имеют его родители. И если он заинтересовался — мы можем относиться к этому как к любому его интересу. Если вот он компьютерными играми интересуется, что мы будем делать? Сразу запрещать? Бояться? Скорее всего, его интерес предполагает наш интерес: мой любимый человек о чем-то узнал, что-то заметил, чем-то заинтересовался. Чем именно? Что он об этом думает? Чего он хочет? И тут, по идее, должен завязываться нормальный человеческий диалог, контакт между родителями и ребенком.

В тот момент, когда мы решили про ребенка, что политика — это не его дело, мы уже перешли в субъектно-объектные отношения.

Это когда я, родитель, знаю, что тебе можно, а чего нельзя, знаю, куда тебе идти и куда не идти, знаю, что ты любишь есть или чего не любишь. У ребенка такое отношение к себе вызывает отторжение, а если это подросток, который хочет пойти на митинг, он просто вас пошлет и уйдет, хлопнув дверью.

Что делать, если подросток заявляет, что у него есть политическая позиция, и рвется на митинг? 

Есть политическая позиция — это одно, а «рвется на митинг» — это другое. Человеческие интересы могут реализовываться в очень разных действиях: можно читать, изучать, обсуждать, подписывать какие-то петиции, ходить на митинги и что-то еще.

В ту секунду, когда ребенок говорит мне что-то вроде «пап, я хочу пойти на митинг», мой страх сразу заставляет перестать думать и начать действовать. В этой ситуации, во-первых, надо выдохнуть. И отнестись к тому, что говорит мой любимый человек (мой ребенок), так, как я обычно отношусь к чему-то новому: поговорить, выяснить, задать вопросы, честно поделиться своими опасениями, если они есть. Спасать, защищать его пока не от чего, вот он стоит передо мной.

А если не поможет?

Если в семье общаются по принципу «до свидания, мама, я ушел на митинг» — конечно, не поможет. Но это само по себе не очень правильно! Если в семье все устроено таким образом, что у каждого человека своя жизнь, а другие ничего не могут с этим сделать, то у родителей всего два выхода: забить или приковать ребенка наручниками к батарее. А если мы говорим о такой семье, где принято друг с другом разговаривать, задавать вопросы, стремиться понимать — то предполагается разговор с ребенком о том, что у него происходит в жизни и зачем он идет на митинг. Тут главное — разговор. Не переубедить, не повлиять, не заставить, а просто поговорить. Ведь могут же родители, когда у них с ребенком есть хороший контакт, сказать: нам правда не хочется, чтобы ты шел. Или — мы все-таки пойдем, но хотели бы, чтобы ты остался. Подумайте, в определенном смысле все равно, о чем мы говорим — о митинге или о рыбалке. Ведь можем же мы своему партнеру сказать: прости, старик, я очень хочу пойти туда один… Это клево, это и есть человеческие отношения!

Я абсолютно уверен в том, что в семьях, где такие вот отношения налажены и вспоминают о них не только в момент опасности и ужаса, даже одержимому политическими вопросами подростку все можно сказать и объяснить. Можно согласиться, можно не согласиться, выслушать аргументы и привести свои, ну а если ребенок, выслушав все наши аргументы, все-таки собрался сделать то, что считает нужным, тогда я, как взрослый, как родитель, должен буду брать на себя ответственность за нас обоих. Разве не это — часть родительства?

 

Антон Долин, кинокритик

Вы согласны, что в жизни детей нет места политике?

Конечно, нет. Как может не быть политики в жизни ребенка? Вот он приходит в детский сад, и там висит портрет Путина. Пусть ребенок не знает, кто это, но значит ли это, что политика пришла в жизнь ребенка? Я считаю, однозначно да.

 

События, которые происходят сейчас у нас в стране, касаются абсолютно всех детей любого возраста.

Это фактически изменение курса в стране, переход к жестким репрессиям, когда наличие и факт присутствия детей не является препятствием для самых жестких мер по отношению, например, к их родителям. Когда родителей забирают на глазах у ребенка — это политика, которой есть место в жизни детей. Я имею в виду ситуацию с главным редактором «Медиазоны» Сергеем Смирновым: если взрослый выйдет из дома в не в то время и окажется не в том месте, где будет проводиться какой-то рейд, его заберут на две недели неизвестно куда и даже не позволят отвезти ребенка в безопасное место.

И тут, независимо от возраста, ребенку придется объяснять: папа не плохой, папа хороший, он ничего не сделал, плохие вот эти люди, они увозят папу… Иначе ребенок просто подумает, что папа плохой, и нельзя оставлять его в этом шоке и без всяких объяснений.

Что делать, если подросток заявляет, что у него есть политическая позиция, и рвется на митинг?

В моем мире, если родитель говорит подросшему ребенку: я за тебя боюсь, там опасно, пожалуйста, не ходи, если у вас доверительные отношения, он поймет вас и останется дома.

Если у вас нарушено доверие, тогда подросток слушает вас «в одно ухо влетело, из другого вылетело» — все, что вам остается, это сделать себе зарубку, что вы не являетесь для ребенка авторитетом, что у вас что-то не то происходит с контактом и нужно будет как-нибудь в спокойной обстановке над этим поработать. Может быть, сходить к психологу вдвоем с ребенком.

А если не поможет? 

В ситуации, когда ребенок вам доверяет и понимает вас, но у него свое жесткое мнение, есть один простой выбор: просто пойти вместе с ребенком туда, куда он идет. Сделать это обязательным условием для его участия во всех активностях. Вместе проштудировать методичку о том, как не попасть под раздачу (сейчас в интернете много таких методичек, которые, конечно, не дают стопроцентной гарантии). Скажите ребенку, что он может выражать свою гражданскую позицию, только если будет держаться вас и следовать правилам безопасности.

На мой взгляд, идти самим на потенциально опасное мероприятие и звать с собой ребенка — безответственно, никому бы такого не порекомендовал. А вот если ребенок 15–16 лет сам принял решение, вы всегда можете пойти вместе с ним и следить за тем, чтобы он не бросил в ОМОНовца банку из-под колы или не развернул плакат с раздражающим лозунгом. Мы родители, это наша ответственность.

Вас может заинтересовать:

Вас могут заинтересовать эти статьи