🧡 Про заботу и любовь

Лето на Волге жаркое, тягучее, когда дни тянутся так долго и неспешно, что кажется, что не будет им ни конца ни края. Ни этим летним дням, ни твоему детству. Помню, дачный дом родственников в Самаре, куда приезжали погостить. Розовый сад. Манты на ужин. Узкую длинную железную лестницу вниз к реке на рассвете. Барханы желтого мелкого песка, через которые нужно перебраться, чтобы наконец забежать в прохладную воду. Длинные водоросли все в листиках — будто и не водоросли, а ветви деревьев. Я их немного боюсь, но никому об этом не говорю, чтобы не считали неженкой в мои целых шесть лет.
Поделиться

Еще помню, как вечером, на закате мы идем с дедушкой от дачи в деревню за парным молоком и свежими яйцами. Молоко с пенкой, и пить его нужно, пока теплое. А сырые яйца полезны для связок. Я не очень знаю, где у меня связки и что именно они связывают, но пробую. Мне, городской девочке, непривычны сырые яйца и парное молоко, но я не морщусь, чтобы не прослыть цацей.

Идти нужно мимо поля подсолнечников. И на обратном пути дедушка срывает один подсолнух и приносит его в дом. Бабушка жарит влажные семена, и они щелкают на сковородке, как будто разговаривают. А потом мы сидим за столом и грызем их. Разговор тихий, свет тусклый, где-то там, в темноте, слышны всхлипы могучей воды. Я люблю семечки, а вот снимать с них кожуру умею плохо, поэтому моя кучка всегда меньше, чем у взрослых.

— Деда? — вскидываю в мольбе глаза.
— Давай, давай сама, ты научишься, — ласково, но твердо говорит бабушка. — Смотри, сегодня ты уже чистишь лучше, чем вчера.

И я продолжаю сама.

В конце деда незаметно сует мне в ладошку горсть очищенных семян, и я украдкой закидываю их в рот. Де-е-еда…

 

А однажды, усевшись за стол, дедушка с бабушкой устраивают мне аттракцион невиданной щедрости и быстро и умело, наперегонки, очищают мне целую гору семечек. Гора — как бархан песка, который надо преодолеть, чтобы добраться до Волги. Я смотрю на эту гору в оцепенении и даже не трогаю ее.

— Ешь, — смеется бабушка.

А я только смотрю и ощущаю концентрированную заботу в этой горке, заключенную в каждой семечке любовь.

Любовь без условий и воспитательных формул. Просто я. Просто они. Просто семья.

 

А вот мне уже тринадцать или даже, может быть, четырнадцать. Я прихожу к подруге домой поболтать о смысле жизни. У нас самый возраст разбираться в этом вопросе.

— Чай будешь? — спрашивает она.
— Угу, — буркаю. И продолжаю прерванный монолог.

Подруга деловито шуршит на кухне и сует мне в руки чашку. Чашка теплая, почти горячая, но не обжигающая. Замолкаю. Отхлебываю. И вдруг понимаю, что она закинула туда сахар и… размешала.

Обычно передо мной ставили сахарницу и вручали ложку: сыпь, сколько надо. А она размешала. И всегда размешивает, вот уже двадцать лет. И конечно, сейчас уже знает, что для меня ее чай всегда про заботу и любовь. Теплую, почти горячую, но не обжигающую.

 

А пару лет назад разговорилась с коллегой, и она упомянула, что ребенку всегда чистит яблоко от кожуры. Ребенку, который с нее ростом и басит в трубку почти взрослым мужским баритоном.

— А что, нынче дети яблоки уже в кожуре не едят? — ерничаю я. У меня дома воспитание самостоятельности в сыне, в меня не помещается яблоко без кожуры.
— Знаешь, Лёль, для меня это про такую заботу, которую он нигде и никогда не получит в своей почти взрослой самостоятельной жизни. А домой придет — и тут его всегда ждет почищенное яблоко.

 

Любовь иногда может жить в простом фрукте, я думаю.

В моей копилочке сложены стопочкой воспоминания. Разрозненные факты, оборванные фразы, потускневшие фотографии. И если мне вдруг очень захочется почувствовать себя защищенной, любимой за просто так, потому что я — это просто я, мне вспомнится гора семечек, сладкий чай и яблоко без кожуры.

Я очень бережно храню эти свои пищевые архивы.

 

А вчера мы сели есть с сыном арбуз. Красный, хрустящий, последний отголосок лета в отлетающем октябре.

— Ма-ам, семечки, — морщится Матвей. Он не любит выковыривать семечки из арбуза. А сам арбуз любит.
— Давай, давай сам, — ласково, но твердо говорю я… а потом вдруг осекаюсь.

Хватаю нарезанные куски и быстро-быстро, наперегонки сама с собой начищаю ему целую гору арбуза.

— Спасибо, мам, — глухо говорит сын откуда-то из самой глубины. Сидит, не трогает гору, а просто на нее смотрит, не мигая.
— Ешь давай, — улыбаюсь я.

 

Я очень хочу верить, что сегодня я поселю в его архиве маленькую историю про арбуз. Однажды он вытащит ее, посмотрит на просвет жизни и будет точно знать, что его любят. Потому что любовь иногда может жить в простом фрукте. Даже если арбуз и не фрукт.

Вас может заинтересовать:

Вас могут заинтересовать эти статьи