Порвать, разбить или пнуть? 6 честных вопросов о природе гнева

Если вы прислушаетесь к себе, то что-то внутри вам подскажет, как именно вам сейчас хочется проявить гнев: порвать что-то, разбить, швырнуть, пнуть, сломать, стукнуть, сжечь, рассказывает в интервью основателю Family Tree Анастасии Изюмской психолог Ирина Млодик, написавшая главу о материнской агрессии для книги «Мама на нуле. Путеводитель по родительскому выгоранию».

Анастасия Изюмская: В нашей культуре существует специфическое отношение к проявлениям агрессии — это неприлично, неинтеллигентно, неправильно. В результате родители, которые встречаются с агрессией ребёнка и своей собственной, оказываются в тупике. Что делать? Принимать? А как? Проявлять? А как?

Ирина Млодик: В нашей культуре выдано много разрешения на пассивную агрессию, которая почему-то считается более приличной, чем прямой отказ, например, или попытки защитить свои психологические границы. Многим кажется дикостью просто сказать «мне это не нравится» или «мне не подходит то, что вы мне предлагаете». У нас считается, что как будто бы менее травматично, если девушке не отказать, а просто исчезнуть, перестать отвечать на ее звонки и предложения. Хотя именно такой пассивный способ отказа будет сводить ее с ума и создавать в ней же ощущение униженности. Поэтому, безусловно, это иллюзия, что пассивная агрессия (неявный отказ, игнорирование, ускользание, манипуляции и так далее) менее травматична или кого-то способна «уберечь».

Способы проявления агрессии, приемлемые в нашем обществе: это сказать о своих чувствах (меня раздражает, мне не нравится, я злюсь, мне это неприятно и так далее), приемлемо поставить границу и сказать: «Вы мне сейчас мешаете, я не хочу отвечать на ваши вопросы, я не заинтересована в том, что вы мне предлагаете». Детские варианты: «это мои вещи, и я не хочу ими делиться», «у тебя нет права оскорблять меня», «со мной нельзя так обращаться». Понятно, что маленькие дети могут говорить это на своем языке.

Анастасия Изюмская: В книге «Приобщение к чуду» вы описываете простой и наглядный способ «диагностики» степени подавленной агрессии (про вулкан). Расскажите о нём, пожалуйста. Могут ли его использовать родители? И что делать им потом с результатами?

Ирина Млодик: Вулкан — это образ энергии, которая есть в каждом. И злость — это прежде всего, энергия. Кто-то эту энергию подавляет, кто-то бурно и регулярно выплескивает, не замечая, как она сжигает все окружающее, подобно лаве вулкана. А есть те, кто все копит в себе, но, как и вулкан, внезапно могут взорваться. Поэтому предложить нарисовать вулкан — это когда-то было метафорой, с помощью которой можно было поговорить с детьми о злости.

К тому же, сами рисунки были весьма диагностичными. У детей, для которых злость была под запретом, лава могла быть зеленого цвета, несмотря на то, что ребенок знал, какого цвета бывает реальная лава. Если ребенок сильно беспокоился об окружении и о том, чтобы его злость не разрушала окружающих, я предлагала ему что-то придумать, чтобы и лава могла течь, и окружение не сильно страдать. Дети придумывали бесконечное число способов и идей. Потом мы говорили и о том, как это можно применить в реальной жизни.

Поэтому родителям я предлагаю использовать образ вулкана не столько для диагностики, сколько для разговора о злости. В том числе о вашей, родительской. Если вы тоже бываете вулканами, то как вас воспринимают ваши дети и как они спасаются от вашей «лавы»?

Анастасия Изюмская: Расскажите, какие есть способы «очистить кастрюльку с гневом» ребёнку, а как взрослому?

Ирина Млодик: Если гнев ситуативный — вас разозлили только сейчас, то можно искать формы, как об этом сказать. Если сказать нельзя или сложно, или страшно, то мы будем иметь дело с накопленным гневом, и его можно выразить, присоединив два компонента: телесно в каком-то движении и голосом. Но если вы прислушаетесь к себе, то что-то внутри вам подскажет, как именно вам сейчас хочется проявить гнев: порвать что-то, разбить, швырнуть, пнуть, сломать, стукнуть, сжечь. И делая это (желательно в безопасной обстановке), вы символически совершаете то, что хочет ваш гнев. Может, вы хотите разорвать ваши отношения или связь, «сжечь» мосты, или просто ощущаете себя выжженным, или пнуть, потому что у вас есть ощущение, что вас отвергли. Тогда пнули и так далее…

Основное условие — безопасность для себя и окружающих. Мы все-таки учим ребенка не бить живое и вместе с ним находим то, что можно разбить или сломать (чтобы под это не попал папин компьютер или мамины любимые духи). Хотя если ребенок хочет разрушить именно это, то тоже стоит задуматься. С детьми в моем кабинете мы просто кидали специальный резиновый шарик, «куш», который не отскакивает от стены. И дети могли кричать то, что у них «засело» внутри про школу, математику или учителя.

Анастасия Изюмская: Агрессивность в раннем детском возрасте, когда ребенок начинает сердиться на окружающих, царапаться, замахиваться, может даже драться, часто становится неразрешимой дилеммой: наказывать, внушать, что нельзя, или игнорировать? (У пап иногда проскальзывает полушутливое «давать сдачи»).

Ирина Млодик: Конечно, я считаю, что не стоит отвечать на агрессивное нападение ребенка ответным агрессивным нападением. Некоторые родители говорят: «Чтобы понял, как это больно». Но на мой взгляд, ребенок понимает, что причиняет боль маме, лупя по ней маленьким кулачком. Просто он этим многое проверяет: выдержит ли мама его злость, понимает ли она, как он сильно злится, будет ли ставить ему границы, еще он проверяет, остановит ли его кто-нибудь и как именно будет это делать. Когда ребенок не просто злится, а нападает на кого-то, его важно останавливать и разводить его чувства и действия. Говорить: «Ты сильно разозлился, я вижу, как ты зол на меня, но я не позволю тебе бить меня (маму, братика, кошку и т.д.).

Этим вы даете право ребенку быть в ярости, но при этом показываете, в том числе держа его за руки (не больно), что не позволите ему действовать в ярости, то есть причинять боль и разрушать живых людей или животных. Тем самым даете понять: злиться можно, а разрушать живое нельзя, мы не разрешаем тебе и будем тебя останавливать. Тогда появляется право чувствовать все, что угодно, но и граница, за которую нельзя заходить.

Анастасия Изюмская: Как научить ребенка справляться с агрессивной средой в коллективе или на улице? С буллингом в школе или в интернете, с агрессивной компанией на улице или в другом общественном месте?

Ирина Млодик: Чем больше у ребенка ощущения собственных прав и достоинства, если у него присвоено собственное право защищать собственные границы, он не будет попадаться на травлю или даже агрессивные нападки. Потому что агрессоры тоже подсознательно выбирают для своих нападок не тех, кто готов дать им отпор, а тех, кто находится в позиции жертвы.

Анастасия Изюмская: Что делать, если пугает агрессивное поведение партнера? В отношении себя или детей. Можно ли с этим что-то сделать своими силами? Где грань между агрессией и любого рода насилием?

Ирина Млодик: То же самое. Мы бессознательно можем выбирать партнеров, готовых неуважительно отнестись к нашей личности и нашей целостности, а потом еще и можем провоцировать их своим жертвенным поведением. Если вы не готовы пропускать даже маленькие агрессивные выпады в вашу сторону, то вы будете защищаться, ставить границы, давать понять партнеру, что такое поведение в отношении вас или детей недопустимо, что вы будете привлекать все средства для своей защиты, включая силы полиции и будете опираться на законодательство и помощь своих близких, то насилия в вашей семье не будет.

Злость — это выражение ваших чувств или ваши действия по защите своей «территории» — внешней или внутренней. Нападение — это атака на чужие границы, это уже агрессия, разрушающая другого. Насилие — это ваше подавление воли и права другого, когда ребенок не может вам ответить, защитить себя, позвать на помощь, прожить собственные чувства в отношении вашего подавления. Он беспомощен и безоружен, лишен права защититься.