Огонь эмоций: чему нас учит пожар в Нотр-Даме

Риск из печали провалиться в гнев. Сильные эмоции любят запутываться и переходить одна в другую. Напуганные и расстроенные, мы часто срываемся в ярость, раздражение, желание найти и покарать виновных. Часто серьезные трагедии сопровождаются отчетами: «возбуждено уголовное дело», «дали первые показания», «грозит до 20 лет тюрьмы». Что это, как не попытка заменить сочувствие, сопереживание — формальным действием? А представьте на минутку, что чувствуют прямо сейчас люди, которые, возможно, каким-то образом имеют отношение к пожару в Париже? Им хуже в разы, чем нам всем.

Чувство мести — древнее, сильное и, как все чувства, законное, но на него уходит очень много сил. К тому же есть риск забыть, что наша жажда отмщения — всего лишь одна из масок горя. А горе нельзя погасить разумом — его можно только прожить.

 

Проживаем общее горе вместе. Парижане молились за свой собор прямо на улицах города. Вставали на колени бок о бок и страдали вместе, прямо там, где их настигло чувство непоправимой утраты. Для многих это не совсем привычный, но самый комфортный способ проживать свою печаль и тревогу. Если вы чувствуете, что не справляетесь в одиночку — не обрекайте себя на одиночество, не оставайтесь один на один со своей печалью. Будьте рядом, будьте вместе с теми, кто готов разделить эти чувства: поверьте, мир полон эмпатии, порой достаточно только попросить о ней.

 

Не наше дело — определять меру эмоциональной реакции. До сих пор иногда сталкиваемся с осуждением чувств. «Ну, это уже экзальтация», «Слишком вы убиваетесь», «Прекращайте эту драму, вставайте и живите дальше»… А в случае с Нотр-Дамом — «Это же не сотни человеческих жизней», «Ну что ж, бывает, главное что все живы…». Каждый эксперт Family Tree подтвердит вам, что такие высказывания никогда и никому еще не помогали безболезненно прожить чувства. Прекратить — да, утешиться — ни в коем разе. Поэтому давайте позволим каждому человеку проживать горе так, как ему проживается. Кто мы в конце концов такие, чтобы решать, сколько слез правомерно пролить над тем или иным событием?

 

Жизнь не отложишь на потом. В ночь на 16 апреля соцсети сначала взорвались общим воплем ужаса: «Нотр-Дам горит!» Следующая волна реакции: «Эх, а я не успел посмотреть». Казалось, вот он, Париж, никуда от нас не денется. Вот он, Собор, простоял шестьсот лет и еще столько же простоит. А у нас тут столько срочных, важных дел: построить, приколотить, заработать, потратить… Большие и маленькие, наши главные задумки опускаются все ниже по списку дел, а мы успокаиваем себя: еще успеется. Нет, не «успеется», а мы успеем или нет. Так давайте жить прямо сейчас. Не потом, а сейчас — приласкаем детей, помиримся с родными, простим шефа-дурака, попросим прощения у него же. Научимся клеить обои. Съездим в город мечты и восхитимся каждым переулком.

Мир сворачивается. Первым так сказал, кажется, Алвин Тоффлер более чем полвека тому назад. Но именно в такие дни, как сегодня, после таких сокрушительных новостей, мы понимаем, что это значит. Мы чувствуем, как время бежит все быстрее, хрупкая и прекрасная материя мира трещит по швам, и, если она дорога нам, — мы просто обязаны успеть поймать ее и обнять.

Париж, обнимаем вас.

фото в начале статьи — Benoit Tessier, Reuters