Теория привязанности и родительские тревоги

В прошлый раз речь шла о том, как теория привязанности становится орудием в семейных войнах. Сегодня в фокусе внимания сам родитель, со всеми его личными качествами, страхами и уязвимостями, которые с рождением ребёнка только усиливаются. В этой статье подробно разберём две черты современных родителей, которые могут привести к неверному применению прекрасной и очень логичной, в своей основе, теории привязанности.

 

Родительская тревога

Родительская тревога — это оборотная сторона сверхценности. Если для нас что-то ценно, мы боимся это потерять и, соответственно, очень нервничаем. Когда родитель сталкивается с теорией, которая утверждает, что очень многое в человеке определяется ранними отношениями, ему начинает казаться, что любое событие может оставить неизгладимый след в сознании ребенка и травмировать его на всю жизнь. Появляется утрирование — мы пугаемся и распространяем этот страх на все.

Когда мы узнаем о хрупкости детской психики, нам кажется, что ребенка может травмировать все, что угодно: любое разлучение, несогласие с чем-то или отказ. И ребенок начинает представляться такой хрустальной вазой, его ни в коем случае нельзя расстраивать, иначе будет травма на всю жизнь. Но это не так! Травмой считается такое воздействие на человека, которое выходит за рамки обыденного опыта. Например, когда люди побывали в горячих точках, под обстрелом, в заложниках у террористов — когда были серьезные угрозы жизни. Во всех других случаях мы не говорим про травму, мы говорим про стресс, про фрустрацию.

Дети с серьезно нарушенным правом на то, чтобы жить с привязанностями — это дети, которые живут в детских домах или в условиях с серьезными угрозами. Не надо применять это к своим любимым, в хорошем смысле балованным детям. Травма — это не когда мама ушла на два часа в магазин, травма — это когда ребенка отдали в ясли в два месяца или на пятидневку, это когда его увезли на другой конец страны к бабушке, которую он раньше не видел, это когда с ребенком плохо обращаются, и речь не о том, что на него прикрикнули и шлепнули, речь о жестоком обращении.

Ничего с вашим ребенком не случится, если он когда-то поскучает, поплачет, будет недоволен и так далее. Более того, очень важно, чтобы ваши дети тоже иногда испытывали стресс и фрустрацию, чтобы психика была более адаптивная, чтобы она могла приспособиться к тому, что в жизни не всегда все будет, как ты хочешь, когда-то придется идти на конфликт, преодолевать страх и рисковать. Если мы хотим, чтобы ребенок был всю жизнь как в оранжерее и никогда не расстраивался, не набил себе шишек, мы окажем ему медвежью услугу.

Кроме того, дело не только в событии, которое вызвало стресс, но и в том, что происходит после этого. Если ребенку помогают пережить произошедшее, дают опору, объясняют, как с этим справиться, то он спокойно все переживет. Даже если что-то произошло травмирующее, например, бабушка умерла, важно не избежать любым способом этого воздействия, а важно, чтобы ребенок после этого получил поддержку.

 

Социальная тревога про себя

Основная причина этого явления — социальная тревожность, неуверенность в себе как во взрослом человеке, который может зарабатывать деньги, строить отношения с коллегами, разрешать конфликты, чего-то добиваться. Когда маме по какой-то причине сложно, страшно функционировать как взрослому человеку в социуме. Возможно, работа была нелюбимая, или сложно общаться с посторонними людьми, сложно в ситуациях цейтнота, в необходимости каждый день куда-то ехать, заниматься порой чем-то не очень интересным. И тут, если вовремя прочитать про то, как важно для ребенка общение с мамой в ранние годы жизни, очень просто зацепиться: ах, вон оно что, оказывается я останусь дома и не пойду никуда не потому, что у меня нет любимой работы или я не уверена в себе, а потому, что это очень нужно для ребенка, это ему необходимо.

Пока речь идет о детях первых лет жизни — все нормально. А дальше что получается? Мама несколько лет просидела дома — что произошло с ее социальной тревожностью? Она только усилилась. Все это время мама не тренировалась в ролях взрослого человека, сотрудника, профессионала, добытчика. Все это время она прокачивала в себе только материнскую роль, роль хозяйки, жены. Все социальные роли оставались в зачаточном состоянии, а ее сверстницы за это время продвинулись, многому научились, стали более адаптированными, успешными, профессиональными.

И с каждым годом становится все страшнее высовываться во внешний мир, а ребенок уже объективно вырос. Ему уже не нужно внимание мамы 24 часа в сутки. Ему интереснее общение со сверстниками, появляются другие увлечения. И получается такая история: фактически мама, не осознавая этого, конечно, дает ребенку сигналы о том, что она очень заинтересована, чтобы ребенок не справлялся без нее. «Мне очень нужно, чтобы ты нуждался во мне». А дети — они такие — у них к нам привязанность, у них с нами поведение следования. Если мамочке нужно, ребенок в лепешку расшибется: ну, хочешь заболею, чтобы ты могла заниматься мной и дальше не ходить на работу. Иногда это доходит до очень серьезных проявлений.

Не доводите себя до такого! Начинайте думать о том, чтобы материнство не было вашей единственной функцией, ролью, потому что вы не только свою жизнь обедняете, вы и ребенка ставите в такую ситуацию, когда он получает запрос: я не справляюсь, будь более слабым, зависимым. Не надо использовать теорию привязанности для оправдания своего социального страха. А если он уже есть, то работайте с ним. Подумайте, что сделать, чтобы работа была интересной. Может, получить дополнительное образование? Может, прокачать какие-то навыки, которые помогут снять страх общения? Все это — вложения в себя, которые еще и очень разгружают ребенка.

Теория привязанности — это про то, что ребенок и его потребности меняются. Да, потребность в привязанности очень сильная в первые полтора-два года жизни, но в три года она уходит, ребенок начинает свое движение к социуму, к сверстникам. И с трех до семи происходит этот разворот, когда семья остается тылом, а основные события происходят в социуме. В три месяца лучше, по возможности, побыть с ребенком дома, но в три года уже лучше давать ребенку возможность общаться со сверстниками.